Маша и любовь - Страница 49

– Мне сказали, где именно состоится передача, – задумчиво сообщил киару, также зафиксированный в соседнем кресле. – Но…

Дальше я, признаться честно, немного оглохла, так как на мой совершенно непривычный к перегрузкам организм, ещё и ослабленный вирусом, навалилось, как минимум, несколько «же». Зашумело в ушах, показалось, что кресло решило меня раздавить, и я, кажется, смогла всё-таки что-то пискнуть, потому что неожиданно стало легче.

– Простите, Мария, – немного удивлённо сказал киару. – У меня была информация, что люди нормально выдерживают такое ускорение.

Я ответила ему мрачным взглядом. «Нормально» – понятие растяжимое, как и «люди». Космонавты, например, которые много к чему специально готовятся. Может, это он мне так мстит за то, что пришлось взять с собой? Или намекает, что дальше будет хуже, и давай, мол, по-хорошему просись обратно?

– Так что там насчёт передачи? – переспросила я, упрямо стискивая зубы. – Может быть подставой?

– Да, – коротко обронил киару. И всё. Я ждала, что он добавит что-то типа «поэтому я спрячу Вас в надёжном месте», а я буду горячо возражать, но ничего подобного. И мне, в лучших традициях женской логики, стало обидно. Хочется ведь как? Ты отчаянно лезешь в приключения, а он – серый волчище – прыгает вокруг тебя зайчиком, пылинки сдувает, от всего и всех бережёт. А потом ты его как-нибудь почти случайно спасаешь, и вуаля: ты таки героиня, а он весь твой, влюблённый и благодарный… эх.

– Так каков план-то? – упрямо и уже с куда меньшим энтузиазмом снова спросила я.

– По обстоятельствам, – опять не стал откровенничать инопланетянин. Ведь не может же у него и в самом деле не быть плана? И куда же я всё-таки влезла… то есть влипла? – Поспите, – предложил вдруг он, и моё кресло стало отклоняться назад, ослабив хватку. Видимо, нужную скорость уже набрали. – Мы прилетим через двенадцать человеческих часов, и времени на сон у нас не будет.

– А сколько всего киару у руан? – спросила, послушно зевая.

– Мария Романова, – кажется, я опять его развеселила, – я же не спрашиваю, где у вас, людей, припрятано ядерное оружие и сколько его.

– И так знаете? – пошутила я. Неудачно, да.

– Знаю, – согласился инопланетянин. – Но не спрашиваю же. Спите!

Я закрыла глаза, собираясь поразмыслить о том, кто же такие эти киару, что их количество – большой-большой секрет, но почти сразу заснула, впрочем, ненадолго. Спать в кресле было неудобно, а ещё мне снились всякие странные сны – что я в очередной раз подставляю киару, совершенно этого не желая, причём, плохо выходило в любом случае. Шла я с ним или не шла, пыталась помочь или самоустранялась, чтобы не мешать, всё равно всё в итоге оказывалось ужасно. Так что очень скоро я прекратила всякие попытки спать.

Сбегала умыться – в тесной каморке, едва не облившись целиком из расположенного здесь же душа – всё-таки конструкторы этого кораблика ради скорости и маневренности комфортом пожертвовали очень существенно. Вернувшись, забралась обратно в кресло и уставилась на спящего киару. Он выглядел уставшим. Да, это неудивительно, наверное, но когда он бодрствовал, то всё внимание приковывали к себе глаза, в которых было такое море энергии, что как-то и в голову не приходило, по крайней мере, мне, что Айрдан-ниа-Ши вымотан, что на него давят свои собственные и ещё и мои ошибки, ответственность перед своим народом, а ещё, наверняка, ситуация с Лалирой. Он ведь знаком с ней куда дольше, чем со мной, и каково ему – знать, что она понесёт наказание за то, что пыталась его спасти? И наверняка ведь понимала, на что идёт…

Мне вдруг очень захотелось помочь киару, хоть чем, ну хоть как-нибудь! Просто сделать его жизнь чуточку легче, и пусть со стороны это будет какая-нибудь глупость, а не большое и героическое дело, главное, чтобы ему стало немного лучше.

Одна из моих однокурсниц всегда говорила, что для неё любовь – это когда хочется сварить мужчине макароны. Я пожимала плечами и думала про себя, что она ни черта не понимает в любви – варить макароны Никитосу мне совершенно не хотелось. Может, что-то оригинальное разок приготовить, чтобы он оценил, какая я молодец, а так чтобы регулярно и что-то обыденное – вообще нет. Теперь же, глядя на спящего инопланетянина, я неожиданно ощутила желание просто позаботиться.

Но что я могу? Положа руку на сердце, я даже о себе позаботиться не способна. Смешно и стыдно сказать, что я, квалифицированный микробиолог, даже ни разу не взглянула на свой собственный анализ крови после вируса, не попыталась изучить сам вирус, не сделала ничего! Лишь прилепилась к киару и жду, пока он сам всё как-нибудь решит – выкрутится и из своих проблем, и из моих, и ещё Вселенную спасёт до кучи. А ведь когда-то мне действительно было интересно, нравилась специальность, да вот ещё не так давно, до того, как в моей жизни случился Никита. Нет, я не говорю, что он виноват, просто круг моих интересов как-то сам собой замкнулся на нём, и места другой страсти просто не осталось. Был момент, когда мне именно это и казалось настоящей любовью, подтверждением силы моего чувства. Теперь же я совершенно в другом свете посмотрела на свою неудавшуюся беседу с психологом – я тогда пришла с просьбой научить меня, как вернуть Никиту, а она спрашивала, что же я сама люблю, чем увлекаюсь, что мне нравится или нравилось, и это меня жутко злило, ибо казалось напрасной тратой времени.

Я покусала губы, чувствуя, как разрастается досада на себя саму. На большом корабле, наверняка, была лаборатория, с настолько хорошим оборудованием, что мне даже и не представить. Вдруг всё решилось бы – вряд ли, конечно, но вдруг? – с одного моего взгляда в какой-нибудь долбаный микроскоп. А здесь нет ничего, естественно, и зла на саму себя не хватает, что так протупила. Может, удастся приобрести какое-нибудь оборудование на планете, куда мы летим? Естественно, за счёт киару. Конечно же, в долг.