Маша и любовь - Страница 38

– Голова… – мне казалось, что я говорила громко, но сама себя я в принципе не услышала – в ушах всё гудело, а перед глазами плыло – теперь я снова видела одну инопланетянку, но как-то нечётко. – Наверное, аллергия на эту вашу мазь, – сообщила я из последних сил, и сползла вниз по стенке.

Будет ли она вообще мне помогать? Или, пользуясь моей беспомощностью вколет свой вирус? А может… может, он уже во мне? И я в полном соответствии с обозначенными тридцатью процентами вероятности иду к тому, чтобы отбросить коньки? Склеить ласты, или как там ещё об этом сказать, чтобы не произносить само страшное слово – «умираю»?

Вот и она ко мне идёт с чем-то немного похожим на шприц, а может быть на градусник, но скорее шприц, надо же ей забрать мою кровь с этим «дозревшим» вирусом, чтобы вколоть потом своему драгоценному киару, не пропадать же добру…

Сам укол я не почувствовала, но мне почти сразу стало легче – картинка стала чёткой, руки-ноги снова моими, почти привычными, а вся я резко остыла – ощутила это по выступившей обильной испарине.

– Лучше? – неожиданно участливо спросила она, продолжая сидеть на корточках рядом.

– Что со мной? – спросила я, облизнув губы и с удивлением понимая, что они потрескались.

– Аллергическая реакция, – коротко пояснила инопланетянка, выжидательно глядя на меня.

– Что? – не выдержала я. – На что?!

– Вы не решили насчёт… вируса? – разумеется, она опять о своём.

– Нет, – сказала я, собираясь пояснить, что не решила, но не успела – мне что-то опять поплохело. – В капсулу, – предложила я, но она почему-то покачала головой:

– Нет, не поможет, простите. Сейчас я посмотрю, что ещё можно сделать.

Я с тоской проводила её взглядом – она ушла как раз в то помещение, где была вожделенная капсула. У меня опять всё заболело, и я уже была готова просить, чтобы меня просто-напросто усыпили, чтобы не мучиться, потому что жить я так точно не смогу…

Ну где же она? Почему не идёт? Не знает, что с этим делать? Но хоть бы рядом посидела, мне было бы спокойнее в присутствии медработника, пусть даже и не расположенного ко мне… А у меня, судя по всему, ещё и слуховые галлюцинации – мне какие-то странные звуки чудятся, то ли удары, то ли взрывы…

– Мария, – сказала новая галлюцинация голосом киару, – что Вы тут делаете?

– Умираю, – честно призналась я, наконец, самой себе и окружающему миру.

– От чего? – спросил Айрдан, а, кажется, это был действительно он, или же я совсем сошла с ума, потому что вроде бы меня куда-то несут, а галлюцинация ведь этого сделать не могла?

– От аллергии, – жалобно сообщила ему. И собиралась ещё что-то добавить, но мы уже преодолели несколько метров до помещения с медкапсулой… и потеряли дар речи. Нет, наверняка, это всё мой бред, вероятно, я даже и не вышла из своей каюты и мучаюсь галлюцинациями в своей постели, иначе быть не может, ведь не стала бы инопланетянка, работающая в медотсеке ни с того ни с сего уничтожать капсулу, оставляя всех без скорой медицинской помощи? Правда ведь? Это ведь просто мой бред и кошмар?

Киару что-то рявкнул, я даже не поняла что, может, это было имя этой безумной? Зато ответ разобрала очень хорошо:

– Прикажите мне умереть, и я умру, – сказала она, – но не ждите, что буду спокойно смотреть как Вы идёте на смерть из-за этой…, – там было какое-то слово, наверное, просто очень ругательное, а нехорошим словам нас никто не учил, так что я не поняла.

Да и не это волновало меня в тот момент. Хуже было то, что капсула была совершенно непригодна. А значит, мне конец? Стоит ли сказать своё последнее слово, пока я ещё в состоянии говорить? Да и что сказать? Простите, киару, мне очень жаль, что всё так глупо получилось? Я подвела Вас в жизни и теперь снова подвожу, просто потому что невезучая? Или «я тогда не передумала»? Но какая теперь разница?

– Айрдан, – выдохнула я, так и не решив, что сказать. Но что-то же надо? Однако мой порыв не оценили.

– Спите, Мария, – сказал киару, – всё будет хорошо.

И что-то мне вколол, отчего я сразу «уплыла», не успев добавить ни слова.

Не знаю, что это было, но мне ничего не снилось: ни приятного, ни кошмарного, ни просто бредового, и я ни разу не приходила в себя на какое-нибудь короткое время, чтобы заметить, например, преданно бдящего возле моей постели киару, замученного и небритого, как и полагается по законам жанра… и даже не знаю, что он всё это время делал, потому что открыла глаза я, уже чувствуя себя восхитительно легко, а обнаружившийся рядом синеглазый выглядел до отвращения бодро. Может, я почти сразу очнулась?

– Что произошло? – спросила, садясь и с опозданием ощупывая себя, чтобы убедиться, что на мне есть одежда.

Мы были в медотсеке, но кругом царил порядок, и я была в капсуле, так может, мне всё приснилось? Я задумчиво изучила правую руку – ни следа от порезов… Подняла глаза и сердце уже привычно ёкнуло, стоило встретиться взглядом.

– Простите меня, Мария Романова, – задумчиво и официально изрёк киару, слегка склонив голову. – Это моя ошибка и моя вина.

Значит, мне не приснилось? Или приснилось не всё?

– А где… – вот как её назвать? Имя я не помню или не знаю, а если мне «уничтожение» капсулы прибредилось, то называть инопланетянку «эта бешеная», наверное, не стоит. Киару не оценит.

– Лалира? – подсказал он. – Она больше не имеет доступа в эту зону. И от лица всего нашего народа я приношу Вам свои извинения, Мария Романова. Что Вы согласитесь принять в качестве искупления?

Корабль проси! – возликовала доселе неведомая мне меркантильная и авантюрная жилка. Ответы на вопросы и память оставить! – пришёл в голову второй вариант.